Про Специальную Олимпиаду

Посол Всемирных Зимних Игр Ксения Соловьева: «Инклюзивное общество — общество без страха»

Журналист Ксения Соловьева возглавляет российскую редакцию «Татлер». Июньский номер журнала в 2020 году вышел с фотографией атлетов Специальной Олимпиады на обложке. А родители детей с особенностями развития поделились своими историями.

В декабре Ксения стала Послом Всемирных зимних игр в Казани. В интервью для блога Специальной Олимпиады она рассказала, как создавали «особенный» номер, и какие шаги по ее мнению приведут к появлению в России инклюзивного общества.

Ксения, расскажите, пожалуйста, историю создания июньского номера Tatler об особенных детях

— Сначала это был никакой не номер. Просто большой материал о том, как Ольга Слуцкер возглавила Специальную Олимпиаду в России. Оля — герой «Татлера» давно и прочно, первая обложка с ней появилась еще в 2013-м. Мы назначили съемку, пригласили ребят-участников Специальной Олимпиады: Маша занимается акробатическим рок-н-роллом, Миша и Ян — пловцы. И вдруг — коронавирус. Скажу честно, со съемкой мы успели в последний вагон. Еще несколько дней, и ничего бы не случилось.
Ну, а потом все мы оказались заперты дома. На первый план вышли врачи, рискующие жизнью, пациенты, борющиеся за жизнь. Соцсети переполнились очевидными проблемами самоизоляции. Все шумно обсуждали, как учиться онлайн, как организовать работу на удаленке, как сохранить бизнес. Паника, страх, неопределенность. И тут очень тихо до меня донеслась боль одной моей доброй знакомой Любы, читательницы нашего журнала, мамы мальчика Кости с особенностями развития. Костя требует постоянного лечения, в мирное время он с понедельника по пятницу жил в интернате, на выходные приезжал к маме. А тут интернат закрыли без каких-либо перспектив, Костя — на руках у мамы, которая воспитывает его двухлетнюю сестру. Своевременно достать лекарства стало невозможным, выехать некуда, помощи ждать неоткуда. И это проблема куда-более серьезная, чем «как войти по ссылке на урок математики».

Мы посовещались с редакцией, и нам показалось важным именно сейчас рассказать, что есть особенные дети и есть родители особенных детей, которым всегда тяжело, а в это время тяжело как никому. Мы решили сделать большой проект помимо съемки Оли и ее спортсменов. Связались с нашими героями: Татьяной Юмашевой, Стеллой Аминовой, Ириной Хакамадой, гендиректором Aliexpress в России Дмитрием Сергеевым… И вы знаете, ни один не отказал. Не было никого, кто не был бы готов поделиться своей историей.
Посол Игр в Казани Ксения Соловьева о развитии инклюзивного общества в России
В гостях у Любы и ее детей: Кости и Ниночки. Фото из личного архива Ксении Соловьевой.

В специальном номере Tatler опубликованы истории «звездных» родителей детей с особенностями развития. Раньше публичные люди скрывали таких членов семьи. Почему важны примеры известных людей?

— Все так, как вы говорите: раньше об этом не писали и мало говорили. На наших страницах Татьяна Юмашева, дочь Бориса Николаевича Ельцина, впервые столь подробно рассказывала о сыне, 25-летнем Глебе. У него синдром Дауна, но это не помешало Глебу стать чемпионом России и Европы по плаванию. Ирина Хакамада пронзительно рассказывала о своей дочери Маше, о том, как она «полностью переделала» свою очень сильную маму. Хозяйка бутика Five Kids, мама шестерых детей Стелла Аминова до нашего материала никогда не посвящала в детали того, как родился ее первенец, Даниэль (у него тоже синдром Дауна) и как после этого несколько лет она по крупицам собирала свою очень благополучную внешне жизнь.

Понятно, что в случае с особенными детьми язык не поворачивается делить родителей на звездных и не звездных, но трудно, наверное, поспорить с тем, что людям с медийным весом тяжелее решиться на столь личные признания. Мне кажется, все родители, которые приняли участие в материале, понимали, что только заговорив, объединившись, сняв гриф «табу» с этой темы, они могут изменить отношение общества к ней. Или хотя бы начать его менять.

В чем для вас основной смысл понятия «инклюзивное общество»?

— Наверное, это общество, в котором нет страха. В котором люди с особенностями развития и их родители могут спокойно, в любое время суток, а не под покровом ночи, стыдясь, как это было когда-то, выйти на улицу. В котором другие люди, глядя на них, не отводят глаза. Не стучат ножкой в ресторане, увидев за соседним столиком не похожего на них человека. Все эти крики «Почему я должен это видеть, когда я просто хочу отдыхать?», на мой взгляд, — от незнания и необразованности. Но главным образом — от страха.

Какие вы видите перспективы развития инклюзивного общества в России? От чего зависит его развитие?

— Тот рывок, который Россия сделала в дискурсе о проблемах домашнего насилия, в восприятии «разных» людей, будь то вес, цвет кожи, ориентация или что угодно, внушает надежду. И, я уверена, это движение будет тем интенсивнее, чем больше будем говорить. Со всех площадок, даже самых неожиданных. Ведь, казалось бы, глянец — он весь про мечту и благополучие, зачем ему писать о чем-то кроме крокодиловых сумок и мальдивских пляжей?

Молодое поколение — оно вообще другое. Им в принципе непонятно, как можно дискриминировать людей (я сужу по своим детям). Ну, а параллельно надо делать так, чтобы инклюзия была не только в мозгах, но и в среде обитания. Не только в обществе, но и в государстве. Чтобы дети с особенностями развития могли учиться в школе, ходить на кружки, чтобы им было удобно передвигаться по городу, чтобы взрослые особенные люди могли устроиться на работу. Чтобы о них тоже кто-то заботился — родители не вечны. И конечно, чтобы инклюзия не ограничивалась границами МКАД, как это у нас часто бывает при решении даже более простых проблем.

Есть ли истории атлетов Специальной Олимпиады, которые вас тронули или удивили?

— Наверное, история атлета Криса Никича, первого человека с синдромом Дауна, который принял участие в соревнованиях по триатлону. Вот уж кто настоящий Ironman. С самого начала Крис ставил себе очень маленькую, но очень большую цель — каждый день становиться лучше на один процент. Начал с одного-единственного отжимания. И через какое-то время отжимался уже двадцать раз — больше, чем многие из нас. Но, знаете, это история на слуху, Крис — звезда. Я же уверена, что на Олимпиаде в Казани увижу еще много не менее мужественных и целеустремленных людей.

Какие ценности Специального олимпийского движения вам импонируют?

— То, что эти игры лишены соревновательности в ее худшем проявлении. Она порой разъединяет, заставляет людей проявлять свои не самые симпатичные качества. А на Специальной Олимпиаде спортсменов не делят на страны, здесь нет победителей и проигравших. Участников не сравнивают с нормой или идеалом. Они выигрывают только у самих себя — вчерашних.
Посол Игр в Казани Ксения Соловьева о развитии инклюзивного общества в России
Digital-обложка июньского номера журнала Татлер создавалась с участием Марии Будиной — атлета Специальной Олимпиады.

В чем вы видите свою миссию как Посла Всемирных зимних игр Специальной Олимпиады?

— Я журналист, слова — мой главный ресурс. Мне хотелось бы сделать так, чтобы о мужестве участников Специального Олимпийского движения узнало как можно больше людей. Чтобы те, до кого я могу достучаться, на секунду остановились, оглянулись, подумали. И стали чуточку добрее и человечнее. Очень хочу в феврале поехать в Казань на Преигры, в ходе которых представят символику будущих Специальных игр. Обязательно поделюсь с вами впечатлениями.

Вступайте в инклюзивное общество!

Каждый может внести вклад в наше движение. Что можно сделать?

  1. Стать атлетом
  2. Стать волонтером
  3. Стать тренером
  4. Стать судьей
  5. Внести пожертвование
Если вы пока не определились, подписывайтесь на наш блог и узнавайте больше про Специальную Олимпиаду.

Если вы хотите помочь, поддержать и рассказать о нас своим подписчикам и друзьям, пожалуйста, поделитесь этой статьей.
Получайте статьи почтой
Раз в месяц мы будем присылать
анонсы свежих публикаций в блоге!
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности